Установочный доклад 3
Манук Мкртчян
Осталось два дня работы. Серьезная надежда возлагается на сегодняшний день, а, главное, на завтрашний. У нас постепенно, с каждым днем, накапливается понимание, уточняются интересные вещи, и все это со временем во что-нибудь выльется. Уже сегодня чувствуется, что появляются интересные вещи. Я хотел бы обратить внимание на важный момент. Это не будет ни совет, ни предупреждение. Я поделюсь с вами мнением, своей позицией.
Я обнаруживаю, по крайней мере, на себе, что в тех случаях, когда я подбрасываю людям идею, программу, тезис, статью, а они начинают хвалить, восхищаться, удивляться, оказывается, что этот эпизод для всех оказался значимым. Я заметил, что это получается потому, что я всегда стою на какой-то платформе. В моей жизни так не было, чтобы какой-то подход, какой-то тезис, понятие я оформил из прожекта, с нуля. Всегда это продолжение чего-то и продолжение кого-то.
Если ответственно посмотреть, то увидишь, как много накопилось вокруг тебя у разных людей, в школах, в общественном сознании, и если ты вокруг этих вопросов работаешь, интегрируя, синтезируя их каким-то механизмом, в голове происходит что-то, что-то оформляется через тебя. Но главное, на что я обращаю ваше внимание – на платформу. Если ты не на платформе, то ничего не родится. Если ты не в актуальной зоне развития, то у тебя и в ближайшей зоне ничего не получится.
Сейчас я возвращаюсь к разговору о движении и к тому, что каждый его участник может взять значимое и разрабатывать, исследовать, внести достойный вклад в дальнейшее развитие движения. Я обращаю ваше внимание на то, что у нас очень сильная платформа. Если вы не находитесь на этой платформе, то в дальнейшем может оказаться, что ваш вклад может быть неперспективным, неинтересным или незначимым.
Давайте теперь вернемся к тому, что всем понравилось – к «технологу процесса» или к «технологу мыслительного процесса». Возможно, я не совсем чётко для себя выяснил, какое слово надо употреблять. Но я очень чётко представлял и говорил, что речь идёт только о мышлении, только о коллективном мышлении, о процессах коллективного мышления, и, следовательно, о технологах процессов коллективного мышления. О технологах процессов мышления вообще, в том числе, и индивидуального, но главное, актуальное — технологах процессов коллективного мышления.
Я попробовал показать вам, почему нам это нужно, почему с этим связано наше движение.
С другой стороны, существует системно -мыследеятельностная методология и известное направление московского методологического кружка, школы Г. П .Щедровицкого и его последователей. Они работали с категорией мышления. И она немножко другая, чем то понятие, которое мы употребляем в работе. Я это различие понимаю. Надо, чтобы и вы понимали, в каком смысле мы его употребляем. У меня есть некоторые опасения. В связи с этим хочется сказать, что КСОдвижение всегда занималось мышлением, всегда в этом направлении делало больше, чем в технологии и организации коллективных учебных занятий. Это было всегда! И в связи с этим были разногласия, проблемы, неприятности, но были и крупные достижения, которые ценились, закреплялись, которые оказали большое, значимое влияние на всех остальных.
Надо, чтобы здесь не получилось так, что теперь надо оставить в стороне методики, алгоритмы работы ребенка в паре и начать заниматься мышлением. В этом смысле и необходимо развернуть нужные исследования. Для этого мы выделили группу исторических исследований.
То, что я говорю, имеет фактическое основание, есть текстовые основания для такого утверждения, тексты, которые когда-то, где-то были опубликованы, их можно взять и посмотреть. Нельзя сказать, что мы это сейчас придумали.
Я нарисую на доске схемы, в которых постараюсь собрать всё, что есть, чтобы глазами видеть и обсуждать: где, что, какие ветви, какие места и какая необходимость есть для исследований, в том числе и для дальнейших разработок, дальнейших экспериментальных работ, дальнейшей деятельности.
Мне кажется, это, действительно, моё глубокое убеждение, что чем бы мы ни занимались, в этой платформе есть необходимость. Члены нашего движения – КСО-шники и родственники КСО-шников – не имеют вынужденной необходимости перейти в другую область, в другое место. Чем бы человек ни захотел заниматься, в нашей платформе это всё есть. Этим нужно воспользоваться, встать на эту платформу и сделать очередной шаг. Тогда и исследования будут значимыми, и человек будет сильным, и возможности будут больше.
Я начну с очень известных вещей: дидактика Дьяченко – очень серьезный капитал, и мы здесь достаточно продвинулись. Этим люди пользуются – принимают или не принимают, критикуют. Но это уже наше достижение – есть книжки, есть работы, есть отношения. В своё время мы стали это заявлять как основы современной дидактики. В дидактических работах Дьяченко очень хорошо проанализировано современное состояние дидактики вообще, очень интересные вопросы есть, достаточно серьезные новшества, темы. Они могут исследоваться, и мы должны их исследовать, поскольку мы должны их развивать, продолжать. Мы, в некотором смысле, имеем ресурсы. Сильны тем, что до нас было сделано. Если даже мы некоторые моменты будем критиковать, отрицать, это всё равно проявится как развитие, как продолжение, как продвижение вперед.
Тема принципов обучения – очень актуальная тема; педагоги ГСО-шного направления, классно-урочной системы думают, что там нечего делать, но это не так! Достаточно серьезные, уважаемые люди снова поднимают эти вопросы и данная тема вновь становится актуальной. Я очень серьёзно изучал труды Давыдова, и у него есть такой кусочек – принципы. Он не основатель, но серьёзнейший представитель деятельностного подхода, и для него деятельность является исходной категорией. Он многие вещи последовательно выводит из этой категории, принципы он тоже разработал и оформил в деятельностных основах. Получается, что мы имеем три фокуса: принципы, которые изложил Дьяченко, принципы Давыдова и принципы, которые традиционно излагаются и изучаются в учебниках. Если есть три таких крупных подхода, достижения, то, безусловно, их нужно, во-первых, знать, во-вторых, исследовать, а еще – делать очередной шаг.
Этим моментом я хотел показать нужность и перспективность данной темы по дидактике. Это доступная для нас тема. Любой из нас, независимо от того, чем он занимается – математикой, физикой или историей – может параллельно углубиться в дидактических вопросах и осуществить дидактическое исследование. Я долго мучился, стоит ли выделять специальную группу дидактических исследований, и решил оставить её в теоретической группе.
Для себя я всегда определяю, что в дидактике Дьяченко Коллективный способ обучения (КСО) проявляется в контексте общего взгляда развития истории педагогики, педагогической мысли. В этом плане сама дидактика – это учение об обучении вообще, и Дьяченко это утверждает. И в ней, действительно, есть право рассуждать про индивидуальный способ обучения, про групповой способ обучения, мне кажется, это достаточно серьезная степень абстракции, интересные теоретические обобщения. И они до поры до времени могут быть действенны, пока не появятся другие аспекты. Можно провести историческое исследование и создать теорию Индивидуального способа обучения – как общественно-исторического этапа целостного способа организации обучения. Можно по-другому реконструировать, по-другому переоформить и преподнести теорию Группового способа обучения. И, безусловно, сейчас рождается теория Коллективного способа обучения. Я не хотел бы, чтобы это воспринималось неправильно, передавалось через испорченный телефон. Я говорю, что теория КСО только рождается – нет пока такой теории. Теория ГСО по сути дела есть. С Виталием Кузьмичом мы друг друга не поняли: я утверждал, что нельзя говорить о создании лженауки педагогами, что речь идёт об общей дидактике. Люди неслучайно защищают диссертации, логически обосновывают свой подход, и это даже работает. Одно дело претендовать на целостную теорию педагогики, другое – на теорию ГСО. Учёные это для себя не обозначают, но реально вся педагогическая общественность, действительно, создала прекрасную теорию Группового способа обучения. Мы это поняли, и для себя это так называем. От того, что другие это не поняли, теория не перестает быть теорией, тем более, действующая теория.
Поэтому, теория ГСО есть. Возможно, именно благодаря нашим стараниям, она так будет называться, оформляться, цениться, и останется одним из больших, великих достижений человеческой мысли. Именно потому, что мы постепенно будем способствовать тому, чтобы она переоформлялась как теория ГСО. Эта теория есть, и мы должны это чувствовать и понимать.
Теория Индивидуального способа обучения – это история. А теория КСО – это именно теория, а не наука, она рождается и рождается нашими непосредственными усилиями, на наших глазах.
– Что это значит – теория оформится нашими усилиями? Что, без нас мало людей, которые этим занимаются?
– Нет, я говорю не в том смысле, что мы должны эту работу делать. Теория есть, теория без нас создавалась, теория имеет последователей, которые ее будут продолжать совершенствовать, будут в ней какие-нибудь исследования делать.
Когда мы начинаем выделять её как отдельную значимую теорию, когда мы рядом ставим другую теорию, не отрицающую, а показывающую место этой теории, тогда это провоцирует её переоформление. То есть мы и наши старания могут помочь тому, чтобы люди более точно оформили теорию ГСО. Может быть, этого достаточно, чтобы пришло признание, что это – теория ГСО. Это будет наша помощь, наше участие.
Но это не значит, что мы должны сидеть и оформлять её. Она оформлена, развивается, имеет последователей, достаточно полезно существует. На нашем языке понятно: есть классно-урочная система, и есть другая, не классно-урочная система. И никто не может сказать, что классно-урочной системы нет, никто не может сказать, что это плохая система и ничего не дала человечеству. И никто не посмеет сказать, что то, что есть – развивалось и закрепилось в истории без теории. Это будет уже очень сильным заявлением.
Поэтому, безусловно, можно внести такой термин – теория классно-урочной системы. Нет такого термина – можно внести. Как только мы внесём такой термин или признаем правомерность теории классно-урочной системы, или на нашем языке, чтобы не сузить, теории ГСО – сразу встанет вопрос, сначала для нас, а потом и для других, что из всего, что есть, включим в неё? Когда сделаем такую работу, выяснится, что это теория достаточно мощная, её надо знать, изучать и преподавать. Без знания всех этих вопросов человека можно считать неграмотным.
Будут ученые, которые, не понимая, что они приобретают, что теряют, официозно будут обижаться: «зачем вы сужаете? Мы создали науку педагогику вообще, а вы называете ее теорией Группового способа обучения». Пусть скажут. От того, что они так скажут, потеряют только лишь они. А потом, со временем, выяснится, что есть конкретное лицо, конкретное место, и есть вечное существование. Потому что каждый учёный дает себе отчет: ну, ладно, жил, посвятил себя науке, что я оставил? К примеру, говоришь: «Ты достаточно крупную теорию развивал, очень много сделал». И, смотришь, действительно, так. Такие моменты будут.
Очевидно, что такая теория есть, очевидно, что она собой представляет что-то, очевидно, что хотим мы этого или не хотим, она будет оформляться. Но мы вносим это в лексикон, тем самым начинаем помогать оформлению и распространению её – в этом наше участие. И здесь тоже есть, действительно, большое поле для деятельности. Я хотел обратить внимание, что теория КСО – только рождается, и здесь уже кое-что есть, и кое-что надо дальше развивать.
Сейчас я хотел бы особо отметить (мне очень трудно указать место) направление – методология осуществления системных общественных изменений или, по-другому, методология построения будущего. Можно использовать ещё какие-то варианты, но речь идёт о том, что мы что-то строим в социальной сфере: строим другую систему, которая соответствует будущему, другую систему образования, что-то другое, что появляется постепенно как будущее. Возникают достаточно серьезные вопросы: как вообще это делается? Какими средствами? Какими методами? Каким образом? Потому что одно дело иметь представления об этом, другое – это делать, это получить реально. И здесь возникает своя проблема, свои трудности, свое место творчества, разработки, исследования, свои подходы – и все это я специально называю методология осуществления общественных изменений, или преобразований социальной действительности, или построения будущего. Этим мы занимаемся, у нас есть много наработок.
Кое-что мы изучали и оформили, кое-что мы несем в себе. Понятно, что наша деятельность характерна тем, что мы делаем, делая, исследуем и изучаем, потом обобщаем, и вот это обобщение относится к тому, что надо делать и как надо делать. Вот, если говорить общими словами, я это как бы поместил в другое направление. Правда, иногда, мы делаем частные вещи, но к методологическим обобщениям относятся наиболее общие вещи. Вот, например, если мы думаем, как обозначить цель для конкретной ситуации, а потом выносим в схему целеполагания, а потом это целеполагание начинает работать в других областях, оно становится общеметодологическим средством. Там уже не важно – в сфере образования, в сфере производства или в других сферах. Вот это особенность общеметодологической ветви.
В этой части я бы обозначил некоторые результаты – это фазы переходного периода. Я обращаю внимание на несколько очень важных моментов. Это типологизация фаз, которая работает, и методологический принцип постепенности, фазности перехода. Принцип – одно, а конкретные фазы – это другое. Можно выдать эти фазы по-другому. Но сам подход отдельно представляет интерес. И я хотел обратить внимание, что в этом подходе, в этом варианте у нас получилась своя терминология, здесь берётся ориентир для классификации учебного процесса.
Но давайте вспомним, что речь идет обо всей целостности способа организации, и для того, чтобы удержать всю эту целостность предлагается выделить девять аспектов. Может быть, если исследовать и углубиться в этот вопрос, можно выделить шесть аспектов. Здесь надо достаточно серьезно исследовать, разрабатывать, внести новые понятия, новые средства, и делать аппарат более рабочим. Но пока я обращаю ваше внимание, сам подход заключается в следующем: нельзя терять целостность. Всегда нужно удерживать целостность, поэтому и появляется необходимость посмотреть аспекты, которые задают целостность. Главный принцип: целостность обеспечивается только взаимосоответствием всех этих аспектов. Нельзя одним компонентом взять и построить КСО. Так не получится.
С другой стороны, это построение идёт постепенно, по фазам, нельзя взять и сразу все построить. С одной стороны, нужно обеспечить целостность, с другой стороны, переходить каждый раз, не ущемляя способность системы функционировать. Вот это суть самого подхода. И здесь огромное поле для исследований, поле открыто и вопросы поставлены. Здесь нужны теоретические, методологические, эмпирические и другие исследования. Так как речь идет о развитии в целом, о преобразовании сферы, и речь идет о методологии.
Главное, что исследования, которые возникают, – не оторванные, они предполагают действие. Это та ситуация, когда нужно строить – исследовать, строить – исследовать по различным аспектам: управление, технология, содержание образования, переподготовка кадров… Есть целый спектр исследований – теоретические, методологические, эмпирические и т.д. И во многих местах есть уже наработки, много сделано. В этом смысле у нас есть платформа. Можно, стоя на этой платформе, делать следующий шаг.
– Мы строители нового образа жизни или способа обучения? Что все-таки лежит в основании?
– Мы строители будущей жизни, мы участники этого строительства, мы участвуем в строительстве одной из жизненных сфер – сферы образования.
– Я – строитель будущего, но я не хочу, чтобы мое будущее было КСО-шным, хочу построить нечто другое.
— У меня есть принцип: в будущем всегда бывает все то, что хочешь. Если вы поставите такую цель, вы можете это сделать. Это социальное явление – что хочешь, то и можно построить. Но как дорого это будет стоить, это уже другой вопрос.
Сегодня есть конкретная задача: представить программу исследования.